Тотемное животное хэдкраб
Там-там, далеко и в темноте, очень холодно, очень светло – от холода, и низкий мужской голос перебирает слова песни, как камешки в горсти, одной ладонью.
Там-там, отзвуки голоса плодятся в углах, тихо-тихо, шаг за шагом подбираясь к окну, чтобы увидеть за ним молочно-белый, густой туман, тот, которым тяжело и густо дышать, в котором так чудесно отдаваться бегу, забывая про себя, про все, играя в догонялки со своей тенью и проблесками фонарного света…
Ноет левая рука.
Там ждут меня, не за окном, и не здесь, а там, где ритм дробится и падает мокрой галькой вниз и наверх, и шуршит сброшенной чешуей и осенними листьями, и пляшет на перекатах рыбой во время нереста в горных реках.
Очень холодно, очень светло – и я сижу на подоконнике, поджав ноги, спиной к туману, лицом к закрытому пространству, и кормлю темноту с руки, как приблудную собаку.
Дым – мой, сигаретный дым клубится под потолком, ищет выход.
Мое время не течет и не тратится – здесь всегда туман, всегда взвесь иллюзий и несбывшихся снов, всегда прикормленная теплая темнота тычется мокрым носом в мои ладони – поэтому я делаю шаг вперед – и выхожу из круга.
Стены горят.
Еще один шаг – сквозь огонь, умеющий оборачиваться темнотой, туда, где дрожит нервной струной ритм, где высокое небо гладит перекресток, проступающий тенями из-под воды, где низкий голос создает мир музыкой.
Мне не страшно.
Не страшно.
Не ...
Там-там, отзвуки голоса плодятся в углах, тихо-тихо, шаг за шагом подбираясь к окну, чтобы увидеть за ним молочно-белый, густой туман, тот, которым тяжело и густо дышать, в котором так чудесно отдаваться бегу, забывая про себя, про все, играя в догонялки со своей тенью и проблесками фонарного света…
Ноет левая рука.
Там ждут меня, не за окном, и не здесь, а там, где ритм дробится и падает мокрой галькой вниз и наверх, и шуршит сброшенной чешуей и осенними листьями, и пляшет на перекатах рыбой во время нереста в горных реках.
Очень холодно, очень светло – и я сижу на подоконнике, поджав ноги, спиной к туману, лицом к закрытому пространству, и кормлю темноту с руки, как приблудную собаку.
Дым – мой, сигаретный дым клубится под потолком, ищет выход.
Мое время не течет и не тратится – здесь всегда туман, всегда взвесь иллюзий и несбывшихся снов, всегда прикормленная теплая темнота тычется мокрым носом в мои ладони – поэтому я делаю шаг вперед – и выхожу из круга.
Стены горят.
Еще один шаг – сквозь огонь, умеющий оборачиваться темнотой, туда, где дрожит нервной струной ритм, где высокое небо гладит перекресток, проступающий тенями из-под воды, где низкий голос создает мир музыкой.
Мне не страшно.
Не страшно.
Не ...