Тотемное животное хэдкраб
И я читаю Керуака и слушая Гребенчакова, понимаю что я балбесина - как говорит внеземное чудо Хэл - потому что я не знаю как я сдам этот модуль, но более того, я плыву в янтаре со вспышками молний - такая вот моя жизнь, и мне так нравится, вечера с Хэлом и Фейнаром и Аранрут, вечера с ним, дни с Маринкой и Семьей, утра в компьютерном, вечера в танцах, а ночи во временно одинокой постели, сумерки за кампом где я пишу письма, полночь за кампом, свечи и фигурки, олицетворяющие тех, в кого верит Хел, и ту, в кого верю я, и черный тяжелый любовник под моими коленями, и волынка с флейтой и барабаном - в моем исполнении, и серые пушистые котята, и черная туша собаки, и фенечки, которые и какие и такие как, и я ничего не вижу-не верю-не знаю, но это все глаголы, которые могут высказывать мое отношение к жизни, а я привыкаю к жизни без Хел и без него, и я ничего не могу понять, потому что у них, кажется мне, то же и было, а если так, зачем же было терзаться, но сейчас я сижу за монитором и пишу то что было, под влиянием Керуака, такой сплошной сумбурный поток сознания и я не знаю, когда я остановлюсь, но после моей смерти, прочтите, пожалуйста то что я писала, я не хочу, чтобы все эти слова остались неданными никому, но прочтите кто-либо из моей настоящей Семьи, тех, за кого отдадут все самое дорогое и я и Хел.
И скоро меня тоже заразит весь этот бред. Ну когда ж он оставит меня в покое?если его слова будут оказывать и на меня соответствующее влияние, то я умру. Наверное.я так не могу. Может, мне не надо с ним спать?я не знаю ответов на вопросы и я запуталась.
И ходила через кухню, чтобы выбросить баночку из-под выпитого йогурта и увидеть, как она летит вниз, кувыркаясь, в слегка освещенном окнами дома напротив морозном воздухе, и я поежилась, потому что вышла на балкон в рубашке и трусиках, но не смогла устоять перед соблазном утащить колбасу, сало и что-то белое из холодильника, и проговорив вслух такие ненужные слова - что мои родители спят, а я шарюсь по дому, хлопаю дверями и не хочу снимать линзы, и я такой глупый, прикольный, смешной и глупый, но я кладу себе в рот кусочек колбасы и соленый вкус ее заставляет меня хотеть пить, а в городе повысились цены на шоколадки, потираю руки и думаю, что надо купить себе сигареты - решение проблем по методу Мефистофеля помогает забываться, забывать себя, но я не так уж уверена, что хочу чтобы пришел кто-то еще, но эта ответственность на моих плечах пугает меня, и я сама порой не верю что я существую - слишком много оргиастических переживаний выпадает на мою долю, и это тело остается, а я - нет. Порой это главное.
И я проматываю ангелов одиночества Керуака, потому что мой мозг не может переварить всю насыщенность этого дня, а завтра мы, видно, уже не идем на полигон, я хочу заснуть носом в клаву,
и мне так кажется, что я не умею летать, как казалось.
И скоро меня тоже заразит весь этот бред. Ну когда ж он оставит меня в покое?если его слова будут оказывать и на меня соответствующее влияние, то я умру. Наверное.я так не могу. Может, мне не надо с ним спать?я не знаю ответов на вопросы и я запуталась.
И ходила через кухню, чтобы выбросить баночку из-под выпитого йогурта и увидеть, как она летит вниз, кувыркаясь, в слегка освещенном окнами дома напротив морозном воздухе, и я поежилась, потому что вышла на балкон в рубашке и трусиках, но не смогла устоять перед соблазном утащить колбасу, сало и что-то белое из холодильника, и проговорив вслух такие ненужные слова - что мои родители спят, а я шарюсь по дому, хлопаю дверями и не хочу снимать линзы, и я такой глупый, прикольный, смешной и глупый, но я кладу себе в рот кусочек колбасы и соленый вкус ее заставляет меня хотеть пить, а в городе повысились цены на шоколадки, потираю руки и думаю, что надо купить себе сигареты - решение проблем по методу Мефистофеля помогает забываться, забывать себя, но я не так уж уверена, что хочу чтобы пришел кто-то еще, но эта ответственность на моих плечах пугает меня, и я сама порой не верю что я существую - слишком много оргиастических переживаний выпадает на мою долю, и это тело остается, а я - нет. Порой это главное.
И я проматываю ангелов одиночества Керуака, потому что мой мозг не может переварить всю насыщенность этого дня, а завтра мы, видно, уже не идем на полигон, я хочу заснуть носом в клаву,
и мне так кажется, что я не умею летать, как казалось.