я начал продвигать идею по поводу совместного съема квартиры в массы. мне ответили: слушай, во Львове или Одессе наверняка дешевле, давай туда переедем и устроимся работать. я сначала гнусно оборжал идею - да, первого сентября я еду стопом на учебу....а потом, получив кучу заданий, обратно стопом - на работу а потом призадумался ну ведь не такая уж и плохая идея. Сумасшедшая, конечно но без всяческих безумностей скучно а с другой стороны...у человека любимый человек во Львове а что во Львове у меня? ага, вопрос с другой стороны, а кто у меня в Киеве, кроме семейки?и пары-тройки близких друзей? облизываю идею. будет забавно, если но я думаю про Одессу хотя... кто знает.
Инфа про себя у одного кавайного существа - "хотелось бы видеть кого-то рядом, когда просыпаешься" какого-то черта вызвала щемящую нежность. и только потом меня пробило на ехидную ухмылку - например, периодически, просыпаясь утром, я вижу рядом вредную морду своей собаки, которой, видно, становится скучно спать одной на коврике, она хочет любви и ласки...
что-то я становлюсь чувствительным, не к добру, кар, карр))
Летнее солнце закрывает собой воздух, вталкивается в глотку удушливым жаром, заставляя мечтать о прохладной воде с бликами лунного света. Об острых и прозрачных гранях льда. Ты был со мной, потому что хотел вызвать ее ревность; я была с тобой, чтобы согреться. я была тобой - она смеется. со всеми странными привычками - ну, это забавно сначала, быть в чужой шкуре никаких страхов и сожалений а потом скучно так становятся циниками, - девушка закрывает недописанный файл, аккуратно - тихо ложится спать.
в другом конце города человек пересматривает ее фотографии ты умеешь рисовать и играть в театре жизни отхлебывает пиво из бокала а я не знаю, что двигало мной тогда но я ни о чем не жалею.
- Я ни о чем не жалею, - тихонько шепчет она, закрывая глаза.
О чем здесь жалеть, - думает смотрящий сверху, - вы оба проиграли, идиоты.
фаерфест удался - ко всему, я бесплатно на него пролез, сэкономил сорок гривен, прошлялся ночь по набережной, продрых в обнимку с другом два часа на той же набережной, скупался в Днепре на рассвете и уполз домой.
сегодня опять день из серии - "успей на бреющем полете облететь весь Киев" вчера подобное удалось, я даже удивился /насмешливо поднимает левую бровь/хотя, это точно потому, что Лисе тоже надо было сбежать, и она не стала давить мне на жалость я иногда такой тайрэ, аж страшно пошел я....сдавать сессию. ах да, ночной кинотеатр снов порадовал меня зомби. разнообразие, однако. доброго (жаркого) утра всем
Харг. Желтоглазый, сероволосый...черт побери, хватит дохнуть у меня в снах. я устал не успевать я ненавижу, когда этот сон снится мне за полчаса до просыпания и я не знаю, чем все закончится. когда я вспоминаю, что это уже было - и да, конечно, я не успеваю напоить тебя своей кровью, а ты успеваешь ничтоже сумняшеся подохнуть когда ты успеваешь ехидно улыбнуться, валяясь у меня на коленях и перестать дышать а я стандартно цепенею и не могу двинуть рукой не могу удержать на грани говорю что-то вроде "я не позволю тебе подохнуть, сволочь, ты не сможешь"! и меня выкидывает. утро. сессия. институт. добро пожаловать.
а еще - сегодня я понял что мне нечего больше терять. если когда будет шанс - я больше не растрачу его на всякую фигню я перейду. /усмехается уголком рта/
- Уже пытаешься затащить меня к себе домой? — пошутил Драко и тут же прикусил язык: он флиртует с Поттером, с которым нужно обращаться как с драгоценной китайской вазой династии Мин, чтобы ненароком не повредить. /что-то мне это напоминает/
Да, детка, я так устал смотреть в нашу общую темноту, но, судя по всему, этого не избежать. Это смутное время оставляет после себя послевкусие песка, скрипящего на зубах, и льдяной трухи, тающей на языке, оставляет тоже, и, пожалуй, еще запах дыма - когда горят несбывшиеся сны, когда прожигается дырочка в мироздании - сперва маленькая, она станет больше, когда. когда прохладный ветер, пахнущий приходящим дождем, ворвется в окна, когда нарастающим аккордом прогремит гром, когда по небу проползет змеей молния - когда ты выйдешь босиком под дождь; я буду там - просто потому, что я не верю, что ты забыл меня - нет, конечно, просто я плохо искал, принимая желаемое за действительное, конечно же, наверняка - но я в этом не признаюсь даже самому себе все еще бежать через ночь, чуять запахи, ощущать смутное "рядом" и "одной крови" нет, конечно, опять промахнулся, опять разочарованно возвращаться домой, немного нервно нюхая воздух, оборачиваясь через плечо... и когда в полночь раздастся звонок в двери, я не удержусь от того, чтобы провернуть ключ.открыть дверь. пусть даже буду знать что просто заела кнопка.запала. такое иногда бывает. там, конечно, никого. но я просто все еще верю. в чудеса. и все еще выжидаю.
Каждое утро она выпивает чашку кофе с молоком, закидывает в себя три или четыре ложки творога, надевает плащ и идет на работу, погладив по спине барельеф собаки на углу Тепловой и Староконюшенной. "Бледна да тоща, - шипят ей вслед бабки, обсидевшие приподъездные скамеечки. - Кто ж позарится-то на такую?"
До работы ровно десять минут на автобусе, но она ходит пешком, потому что не любит хмурых людей под козырьками остановок, хмурых людей в очереди в переднюю дверь, хмурых людей, забивающих ограниченное пространство между сиденьями. Она проходит через скверик, в центре которого навсегда застыла в виде скульптурной группы разномастная тройка с бубенцами. Обычно она проводит рукой по каменной гриве, шепчет что-нибудь ласково-бессмысленное.
Утром в четверг ей кажется, что каменная собака вздрагивает от ее прикосновения. Воздух в сквере наполнен еле слышным ржанием.
Вечером звонит Блонда. - Жди завтра, - говорит белобрысая холодным неприятным голосом. - Ты во сколько на работу-то уходишь, убожище офисное? Утром пятницы во дворик въезжает огромный белоснежный лимузин, кое-как разворачивается, не задев ни одной припаркованной у бордюра развалюшки, и встает у ее подъезда. Блонда как всегда прекрасна. На ней кремовый костюм от кавалли, бежевые босоножки маноло бланик, волосы собраны в высокую прическу и заколоты чем-то невообразимо дорогим от японского модельера с непроизносимым именем. В руках у нее большой чехол. Машину блондинка отпускает, после чего слегка наклоняется к своей бесцветной подруге, целует воздух у ее правой щеки, потом у левой, выпрямляется, берет ключи и, брезгливо щурясь, идет к подъезду.
Собака на барельефе дергает ухом.
Вечером, без предупреждения, прибывает Красная. Она соскакивает с заднего сиденья мотоцикла, и тяжелые ножны бьют ее по обтянутой кожаной курткой спине. Стаскивает шлем, откидывает от лица рыжие лохмы, целует взасос привезшего ее парня, машет ему рукой, потом вешается на шею хозяйке квартиры, целует взасос ее и тащит вверх по лестнице, тормоша и звонко спрашивая: - Ну что, что, как, кто уже здесь? Уже пора, да? "Шлюхи, бляди", - обсуждают старушки у подъезда.
Она достает давно заначенную бутылку южноафриканского вина, и они пьют до часа быка, а потом еще немного, пока не раздается звонок, и на пороге не встает Чернявая, как всегда в разноцветных цыганских юбках и полупрозрачной блузе. Она даже не потрудилась запаковать ржавый безмен, так и прижимает его к груди, пачкая зеленый шелк рыжей пылью. - Чаю налейте, - хрипит она, зашвыривая весы в угол и присаживаясь на самый краешек древнего кухонного дивана. - А чего вы не спите-то? Младшенькой-то завтра на работу, нет? - Может и на работу, - задумчиво говорит рыжеволосая, - а может, и на работу. Как знать... А блондинка молчит, только кривит губы да вбивает окурок в переполненную пепельницу. - И правда, - спохватывается та, кого назвали Младшей, - спали бы вы уже, девки, что ли. Пока они копошатся, делят ванную, стелют в большой комнате, брюнетка засыпает прямо на кухне, - и первой просыпается, когда утром Младшая вскрикивает, включив холодную воду, - из крана льется бурая муть. Пахнет горечью.
Они выходят из дома вчетвером, на углу одна останавливается, три идут дальше, к скверу. - Не задерживайся! - кричит черноволосая и машет безменом. Оставшаяся улыбается и трогает за холодный влажный нос барельеф собаки. Собака многоголосо рычит, дом подрагивает. - Давай, - шепчет она, - давай, выходи, моя дорогая десятирогая псина. Я соскучилась. (с)chipsaestrella
секс, говоришь? это просто. проще, пожалуй, и не бывает. сердце не остывает, не успевает: я иду за ней и смотрю, как земля уплывает, как она поводит бедрами и отдувает челку со лба, потому что на улице плюс тридцать два и у меня от одного этого жеста адски кружится голова.
******тут еще два четырехстишия, но они не так цепляют****
секс, говоришь? это когда прохожим на улице хочется закурить, когда стыдно перед соседями в лифте, за то что делалось у двери, когда невозможно расстаться, и что тут не говори, но каждые полчаса что-то обрывается и дергается внутри, не потому что пришла эротическая смска или кто-то там позвонил, а потому что внутри открылся внезапно тропический океан и всех к чертовой бабушке затопил.
и вот тогда начинается - секс. (с)takaya_shtuka
а вобще-то, я сейчас сижу с малой, флужу в тырнетах, курю тонкую яблочную сигаретину; мой телефон оборвала Лиса, и что-то мурлыкнул товарищ Т а я чувствую себя как кит под толщей воды - так же спокойно.
успокойся и закрой глаза, моя любовь тебя ведь так легко свести с ума иду по мертвым крышам, цену приготовь придумай прошлое. сама. клыками в небо пафос выбит каким щенком, черт побери я был вчера и я ничуть не изменился боги видят - а мне пора. назад пора. звонок в две цифры излишен, нож скользит, вот-вот нырнет в кожу ну что же ты боишься, милая. тише. это мое. мое право убивать себя. помнишь?
текстКлубились тучи, ветер выл, весь мир дышал распадом, В те дни, когда мы вышли в путь с неомрачённым взглядом. Лежал пред нами старый мир в печатях прошлых бед, Лишь мы смеялись, как могли, по молодости лет.
Нас окружал беспутный бал подросших торгашей, Нам трусость их была смешна и пафос их речей. Они пророчили нам смерть от нищенской сумы, Но груде золота с тобой не поклонились мы.
Нас веселил угрюмый спор сановных гордецов, Что делят вдоль и поперёк страну своих отцов. Политик хуже простеца - он верует в обман, Но мы хранили честь свою сильнее, чем карман.
Смеясь, мы замок возвели в песке у рубежа, Но флаг над башнями его был флагом мятежа. Где Зло сражается со Злом за право старшинства... Наивны юные глупцы, но молодость права. (Хей-йа-ла-ла-ла-ла, но молодость права. Хей-йа-ла-ла-ла-ла, но молодость права).
Печален тот, кто отступил. Да будет мир и с ним. Здесь каждый делал то, что мог, и в том не победим. Не тот герой, кто смерть презрел, - пред нею все равны. Блаженны те, кто верен был и не назвал цены.
Пускай им сердце веселит лишь добрая молва, И добрый друг, и добрый эль, и совесть без пятна, И обретённый Град Души, в котором рабства нет Блаженны те, кто в темноте уверовали в Свет. (Блаженны те, кто в темноте уверовали в Свет. Блаженны те, кто в темноте уверовали в Свет). (с) Лора Бочарова
Надувать парус жизни банальными фразами Так же легко, как сломать спину вепрю. Гораздо сложнее дождаться экстаза, Когда по полгода не видишь рассвета.
Ты будешь как вечность, а я словно время, Сотрем этот мир и развеем как пепел. Такое вот наше нелегкое бремя - Петь песни когда дует северный ветер.
Наш старый радист затерялся на волнах И третий день пьет то с веселья то с горя, А мы разбиваемся в щепки на молах Седого и шумного радиоморя.
Ты будешь как вереск а я словно поле, Запалим все ночью на память о лете. Такая вот наша нелегкая доля - Быть вместе когда дует северный ветер.
Когда по весне снова выключат воду Наш старый дредноут возвратится на сушу, Откроем последнюю бочку сухого И станем петь песни, а ночь будет слушать.
Ты будешь как птица, а я словно воля, Уйдем за звездой на холодном рассвете. Такая вот наша нелегкая доля - Быть вместе когда дует северный ветер. (с) Дерсу Узала